Сиддхартха Махарадж

Записано по памяти о беседе.

«Я убежал из дома в 1998 году, чтобы стать садху. Тогда мне было 29 лет (кажется). В тот год в Харидваре проходила Маха Кумбха Мела. Под её впечатлением, оставил дом. Будучи в этих краях и в Харидваре посещал Джуну Акхару (управление большим монашеским орденом). Но видя тех садху и отшельников, которые были там в то время, я понимал, что таким быть я точно не хочу. Так моё желание примкнуть к ордену прошло. 

Я уехал и занялся бизнесом. У меня были дела во многих городах Индии, какое-то время жил в Мумбае и других. Однажды, это было в 2004-м году, будучи в Майсуре, я увидел по телевизору (или на плакате) Пайлота Бабу. Подумал: «Какой красивый садху». И там был указан телефон. Ну я взял, набрал номер и позвонил. (Почему бы нет?). Трубку снял Джоти, спросил, кто это? Мы поговорили, я сказал, что хотелось бы встретиться с Пайлотом Бабой. Тогда Джоти передал трубку Бабаджи, и у нас состоялся телефонный разговор прямо с ним. Я сказал, что хочу увидеть его, а он ответил, чтобы приезжал, прям сейчас. И я оттуда приехал в Дели, туда на квартиру, в Викаспури. Бабаджи был там.

Следующий год я провёл вместе с Бабаджи, помогая ему в организации всякого рода событий. Была большая конференция, куда прибыло множество садху. После неё, увидев, насколько все материальны, я разочаровался в этом направлении и решил уехать и перестать общаться.

Следующие пять лет я никак не контактировал с Бабаджи. Я ездил по Индии и занимался, чем хотел. Старался попробовать, всё, что можно. В общем, я делал всё, что только может делать человек, на что способен человек в своей жизни, – я это всё попробовал. После этого пятилетнего периода у меня появились некоторые вопросы и накопились сомнения. И я знал, что только один человек в моей жизни может разрешить их — Пайлот Баба.

Так я приехал к нему снова. И он тогда сказал: «Вот теперь ты пришёл ко мне». Потом, в 2009-м, здесь, в Уттар-Каши я принял дикшу, а после саньясу (отречение).

Я так и не видел своих родителей. Я не волнуюсь об этом. Этот вопрос (о встрече) я задавал Бабаджи, ведь даже Ади Шанкарачарья, покинувший свою мать в раннем детстве, всё равно позже встретился с ней. Бабаджи ответил: «Ты можешь встретиться, а можешь не встречаться. Но главное, что это ты должен принять решение, делать это или нет». Ну я подумал и решил не встречаться. И всё сейчас хорошо. Я чувствую, что я счастлив (что в моём сердце нет тревоги), а это значит, что родители тоже счастливы. В Индии шесть миллионов садху, уходить из дома ради этого — это нормальное явление. Всё, что я слышал о своих родителях, это то, что отец пару лет назад уволился с работы.

После саньясы Бабаджи словно стёр всё мое прошлое. Печали, тревоги, переживания — всё, что было до — этого просто нет, словно никогда и не было».

Сиддхартха Гири,
управляющий ашрама

фото Маниши Гири

«Дело не в том, чтоб уходить из дома или нет. Это теперь я понимаю, что оранжевая одежда ничего не меняет. А тогда, когда живёшь мирской жизнью кажется, что оранжевая одежда садху сделает тебя ближе к Богу. Ты одеваешь её и расслабляешься от такой мысли, и в итоге становишься наоборот дальше. Индийские садху оставляют дом, но живут очень расслабленно, считая, что стали ближе. А время идёт и ничего не меняется. В этом отношении, на мой взгляд, иностранцы более адекватны. Они не оставляют своих прежних дел, но, приезжая сюда, они живут с постоянным пониманием, что им надо будет возвращаться обратно. От этого они не теряют времени даром и постоянно практикуют. С полной отдачей. С этой точки зрения иностранные садху намного активнее большинства индийских, и, мне кажется, поэтому успешнее.

Поэтому не так важно то, живёте ли вы по всем канонам другой культуры или нет.

Важна вера в гуру. И не важно при этом, знает ли гуру истину или нет. К мокше приводит своя собственная вера. Если ты искренне веришь, что этот человек твой учитель, то Бог будет проявлять через него для тебя гуру».